На часах было три, в аудиторию мы зашли в восемь утра, а значит экзамен по математическому анализу продолжался уже восьмой час.

Вообще мы не говорили так помпезно и торжественно - математический анализ. Мы говорили просто - матан. Я учился на факультете вычислительной математики и кибернетики, и матан у нас продолжался все первые два курса.

На улице был январь, и сдавали мы зимнюю сессию на втором курсе. После восьмого часа экзамена, думалось уже как-то тяжело и неохотно. За окошком так спокойно падал снежок, и уже начинало темнеть.

Все закончилось часа в четыре. В зачетке появилась заветная запись, груз упал с плеч хотя бы на сегодняшний вечер, потому что готовиться к следующему экзамену в тот день уже не представлялось возможным. В коридоре я ходил заискивающе улыбаясь, то и дело хлопая зачеткой по ладони. Мне хотелось приплясывать и петь песенки. Какая-то мысль неотступно ходила за мной, но я не мог понять, о чем она.

Наконец-то я иду на остановку, а снежок уже спокойно падает вокруг меня. И так радостно и счастливо на душе, хоть сессия еще и не закрыта. Да и черт с ней, сегодня сессии уже нет. Пусть она будет завтра, но сегодня ее уже нет. Сегодня я иду на остановку и вокруг снежок.

По пути я встретил друга из параллельной группы. По нашим довольным лицам все было понятно: мы сегодня оба сдали. Так приятно найти единомышленника и поделиться хоть небольшой, но радостью. Хотя сейчас кажется, что подумаешь - экзамен сдал. Невидаль какая. Да их за пять лет вон сколько было … Ан нет, мил человек - радость большая, особенно в тот январский вечер. Тогда ведь все мысли были о матане в течение восьми часов …

  • А может пивка?
  • А пойдем!

И так мы пошли уже не на остановку. На другой стороне проспекта была тюрьма и проходная завода. Напротив проходной стройным рядком выстроились ларечки, главным ассортиментом которых была вино-водочная продукция. Ну и пиво конечно же. Когда на заводе заканчивалась смена, то дружная толпа рабочих выходила из проходной и равномерно распределялась по ларечкам. Едва выйдя из магазина с заветными горячительными напитками, рабочие тут же самоотверженно приступали к их поглощению. Одним словом, расположение ларьков было стратегически очень хорошо продумано.

В эти ларьки пошли и мы, поскольку денег на пиво в теплом заведении у нас не было. К тому моменту уже наступил вечер, и температура падала хоть и не стремительно, но весьма ощутимо. Вы когда-нибудь пили пиво зимой на улице? Это очень интересно. Можно наблюдать влияние смены времен года на ценные качества пива. Например, летом ценится пиво холодненькое, такое, чтоб бутылочка запотевала. А теплое пиво в магазине как-то даже вызывает обиду у страждущих. Но в зимнее время года холодное пиво уже не так сильно привлекает. Лучше бы вот не холодного, но и не сильно теплого. Ну как-то комнатной температуры, потому что зимой на улице холодное пиво быстро превращается попросту в ледяное, так что пить его становится довольно неприятно.

Взяв пива потеплее мы двинулись в соседний двор. Там проходила теплотрасса, рядом с которой казалось чуть теплее. Пошел разговор про учебу, а потом уже за жизнь и про все на свете. В ларьки мы отлучались еще раза четыре.

Стоя в очередной раз у любимой теплотрассы, мы услышали за спиной несколько недружелюбных и не совсем приличных фраз, смысл которых заключался в вопросе “Что вы здесь делаете?”. Мы обернулись - это была женщина-дворник. С ледорубом. Спокойно сохраняя нейтралитет и изображая безразличие, мы отвернулись. Но ругательства и угрозы продолжались, хотя дворник ближе не подходила. Осада продолжалась минут двадцать, и мы все-таки сдались: допили очередные бутылки и пошли из двора вон под победоносные матюки дворника.

В чрезмерном употреблении пива есть одно маленькое и противное недоразумение - очень часто и сильно хочется в туалет. Есть еще одно недоразумение в наших городах: практически полное отсутствие туалетов на улице. Может быть в центрах столиц они и есть, пусть даже за деньги, черт их дери, но вот в провинциях дела обстоят куда хуже. Обычно вся надежда на МакДональдс, потому как в других заведениях очень не любят нежданных посетителей и порой матерятся не хуже дворников.

Маленькое и противное недоразумение занимало наши головы, а до МакДональдса было непреодолимо далеко. Так было принято решение посягнуть на невинную белизну снега в одном из близлежащих дворов.

Наконец-то. Желанный двор. Никого вокруг. Выдох …

За спиной мы услышали оклик. Осторожно повернув головы, метрах в двадцати мы увидели двух милиционеров:

  • Ссыте тут?!
  • Ссым …

Спокойно сохраняя нейтралитет и изображая безразличие, мы отвернулись. Я взглянул на моего друга. Хоть он и надежно сохранял вертикальное положение, но все же весьма заметно покачивался взад-вперед. Со мной дело было не лучше:

  • Неее … не убежим …
  • Нее …

Закончив свое грязное дело, мы развернулись и пошли сдаваться милиции. Милиция была представлена в лице двух сержантов, которым мы сразу предложили переговоры, хотя весомых моральных и материальных аргументов у нас не было. Да и сержанты отказались вести переговоры, заявив, что они нас непременно должны наказать. А кто-то еще говорит, что вся милиция продажная. Так мы дружно зашагали в отделение.

Отделение представляло собой металлическую будку выкрашенную в синий и белый цвет. Мне такие будки почему-то всегда напоминали глубоководный аппарат. Казалось, сейчас мы войдем в нее и опустимся на дно Марианской впадины.

В будке нас усадили на стул и стали допрашивать: кто мы и откуда, что делали, и как докатились до такой жизни. Из документов у нас были лишь студенческие билеты. Телефоны наши были Siemens M55, которым я по обыкновению открывал пиво, и какая-то аналогичная Nokia. После допроса сержанты стали каким-то хитрым способом выяснять что-то о наших телефонах - полтора часа они пытались дозвониться до неких служб, чтобы получить у них очень важную информацию о наших до безумия ценных телефонных аппаратах. От тепла глубоководной будки мне сделалось уже совсем легко и хорошо, поэтому вспомнить подробности того дела с нашими телефонами мне решительно не удается.

В будку то и дело заходил капитан, который видимо где-то дежурил неподалеку. Нелегка жизнь была у капитана, если ему приходилось вечерами дежурить на улицах. Капитан то и дело задавал нам ехидные вопросы, но мы все так же спокойно сохраняли нейтралитет.

К концу второго часа было выяснено, что с телефонами нашими все в порядке, и был составлен протокол, который я был не в силах прочитать. Хотя теперь мне очень интересно, как же они там описали наше безнравственное поведение в тот вечер. Наверное что-то вроде

… 19го января во дворе дома на улице Васи Курочкина были задержаны гражданин Г. и гражданин Ж., оба 1987 г.р., которые в состоянии алкогольного опьянения справляли нужду …

Хотя мне бы хотелось, чтобы там было что-то вроде “нахально обоссывали забор” - я за красоту русского языка.

В протоколе нам было предложено написать “Вину свою осознал, больше такого не повториться” - что мы незамедлительно и сделали, потому что нам после двухчасового заседания в будке уже дико хотелось вырваться наружу и повторить содеянное несмотря на полное осознание своей вины. Это мы тотчас и сделали найдя укромный двор и поминутно оглядываясь по сторонам.